Вы давали взятки? Один из любимых вопросов всяческих ведущих ТВ всяческим чиновникам, звездам и прочим героям ТВ-программ. Некоторые уже даже честно отвечают, мол, давал, а далее поясняют, что просто был вынужден потому-то и потому-то. И все это активно поливается соусом рассуждений на тему – как искоренить взяточничество, какова его природа, как наказывать мздоимцев и как нехорошо давать взятки плюс наивно-пафосные призывы – “Не давать!”. Совершенно уверены, что взяточничество, как и проституцию искоренить в любом обществе просто нельзя – не получится. Но прекрасно понимаем, что ограничить сие любимое российским мелким и крупным чиновничеством занятие все же можно и должно. Как? Увы, не знаем, как, впрочем, и те, кому положено это знать. Но понять, кто берет, как много и отчего это происходит нам, как, уверены, и Вам – читатель, всегда интересно. Накануне в эфире телекомпании “Ермак” об этих интересных моментах в эксклюзивном интервью рассказывал Сергей Кодан - заведующий лабораторией антикоррупционных исследований Уральской государственной Академии госслужбы. Ниже мы публикуем печатную версию этого интервью.
Вопрос: Взяточничество присуще только чиновничьему аппарату?
Сергей Кодан: Если мы говорим о взятках или коммерческом подкупе, то мы говорим об определенном властном ресурсе. Если мы говорим о враче, здесь есть тоже, как правило, должностное лицо. Коррупция – это же не только взятки. Что такое коррупция? Это личная выгода от своей служебной деятельности. Если брать нашу историю, то она в изобилии приводит примеры того, что наши люди воспринимают служебную деятельность и взятки как нечто единое. Как говорили в конце 19 века, если чиновник не берет взятки, то он вызывает подозрение. В начале 90-х тоже была очень хорошая поговорка: кто что охраняет, тот то и имеет. Этот афоризм соответствовал нашему периоду развития. Двоякость проблемы состоит, с одной стороны, в человеке, который получает определенные полномочия и пытается из этого ресурса получить свою личную выгоду. С другой стороны, здесь проблемы и в самой организации государственной службы. Одна из причин такого явления – незащищенность чиновников.
Вопрос: Что вы подразумеваете под незащищенностью чиновников?
Сергей Кодан: Меняется власть, меняется руководитель, но чиновнику никто не гарантирует, что он останется на работе. И начинает играть принцип: раз я получил ресурс, значит, я его должен использовать на полную катушку. Чиновник должен быть защищен как профессионал от того, что приходит новый глава администрации и начинает всех менять.
Вопрос: Тогда каковы способы защиты чиновника?
Сергей Кодан: Должен быть срочный контракт, должны быть определены некие принципы комплектования. Например, если чиновник из управления образования и не выполняет политических функций, то он не должен меняться. Заграничный опыт показывает, при смене президента меняется 5-8% аппарата.
Вопрос: Сейчас складывается ощущение, что взяточников у нас как-то слишком много. Это обманчивое ощущение?
Сергей Кодан: Определить уровень коррупции очень сложно. По расчетам специалистов, за взятки привлекается один из трех тысяч достойных. Взятки остаются таким явлением, что обе стороны не заинтересованы в афишировании. Существует множество методик расчета. Есть методика, разработанная международной организацией “Прозрачное Общество”, у нее, кстати, есть представительство и в России. Они опрашивают население, граждан и пытаются определить уровень коррупции. И чем ниже индекс, тем считается, что уровень коррупции ниже. Например, на первом месте стоит Финляндия. Россия из 130 стран на 86 месте. И по уровню коррупции делит это место с такими странами, как Мозамбик, Алжир, Мадагаскар, Никарагуа.
Вопрос: Что-то мы с не очень развитыми странами делим место…
Сергей Кодан: Здесь сказывается переходный период. Я недавно читал записки одного чиновника конца 19 века. Он описывает, как использовался государственный ресурс, как делался бизнес в России. Если отвлечься от времени, то это все характерно и для 21 века. То есть высокий уровень коррупции характерен, как правило, для переходного периода. Я общался с чиновниками из США. Они говорят так - для меня это профессия, я положил много сил, чтобы получить эту профессию. И, если я буду представлять корпорацию не в лучшем свете, то она от меня избавится. То есть здесь не клановое единство, а корпоративное единство. Чиновники ценят свое место, свою репутацию, а государство ценит общественное мнение. Вот есть интересные цифры. Более 60% граждан в нашей стране считают, что коррупция представляет угрозу национальной безопасности. Более 70% считают, что Россию можно отнести к наиболее коррумпированным государствам.
Вопрос: Согласно данным, озвученными Вами выше, это действительно так.
Сергей Кодан: Мы не относимся к наиболее коррумпированным. За нами еще десятки стран, но мы и не относимся к тем, кто может гордиться своим и успехами в борьбе с коррупцией.
Вопрос: Проводились ли исследования по уровню коррупции внутри нашей страны, и в частности в Уральском федеральном округе?
Сергей Кодан: Есть данные 2002 года. Точкой отчета берется единица. По нашему округу Свердловская область 0,582 – индекс коррумпированности, Курганская область – 0,658, Тюменская – 0,273, Челябинская – 0,556. В этих исследованиях проводился опрос предпринимателей, населения. Но эти индексы не отражают объективную картину. Стопроцентно верить им нельзя.
Вопрос: Кроме того, что чиновник не защищен, еще одной причиной коррупции называют отсутствие национального самосознания, низкие жизненные ценности. Это так?
Сергей Кодан: Здесь играет свою роль общая незащищенность населения. Вы можете представить, чтобы я в России подал в суд на своего начальника за то, что он меня не назначает на вышестоящую должность? Я был свидетелем такого процесса в США. Работник его проиграл, но проиграл его на 50%. Ему не объяснили, почему он не может занять эту должность, проработав в компании 15 лет. У него не было замечаний, дисциплинарных взысканий, и он посчитал, что может рассчитывать на повышение. Есть еще одна сторона. Мне как-то надо было получить одну справку, прихожу в организацию, там стоит человек 20. Я готов был дать взятку, чтобы получить эту злополучную справку. Есть много субъективных причин. Ест еще вопрос передачи информации. Вот прекрасный закон в Новгородской области “О порядке предоставления информации органами государственной власти”. Раз я плачу налоги, значит, я имею право знать, что делает власть. По этому закону, я могу прийти на заседании законодательного собрания. В Великобритании такой закон действует давно
Вопрос: Можно ли победить коррупцию на законодательном уровне?
Сергей Кодан: Коррупцию победить невозможно. Здесь слово “борьба” не уместно. Мы постоянно с чем-то боремся. Это, видимо, наша ментальность. Уровень коррупции поддается контролю, в том числе и через законодательные инициативы. Должно быть, прежде всего, сильное уголовное законодательство. Нужно рассматривать любую выгоду от служебной деятельности, как коррупцию. Например, проблемы спонсорства. Мы почему-то считаем, что вот, мол, прекрасный руководитель, его государство не финансирует, а он прекрасно выполняет свои функции. А есть просто “свои” и “чужие”. Своим дается зеленый свет, и они за это платят, а другим нет. Я недавно был в одном регионе, его руководитель выкрутил все руки своим предпринимателям, чтобы они построили храм. Это политическая коррупция. И все-таки коррупция – это не проблема закона, это проблема человека.
Редакция благодарит телекомпанию "Ермак" за предоставленные материалы