Рынок психологических услуг в России переживает бум, но его рост омрачен серьезными проблемами. На фоне рекордного числа обращений за помощью и взрывного увеличения количества специалистов, в Совфеде предлагают ввести обязательный квалификационный экзамен для психологов. Инициатива призвана отсечь непрофессионалов, однако эксперты предупреждают: один лишь экзамен не залатает дыры в системе помощи, которая трещит по швам под грузом национальной тревоги. Подробнее о ситуации — в материале Накануне.RU.
Инициатива сенатора Айрата Гибатдинова о введении квалификационного экзамена для психологов вызвала дискуссию. Поводом стало осознание масштабов рынка, который только за прошлый год поглотил свыше 3 млрд рублей из карманов россиян, и стремительного роста числа "специалистов", чья подготовка зачастую ограничивается краткосрочными курсами.
"Порой мы понимаем, что это не совсем квалифицированные кадры, и не совсем даже специалисты в этой области — получают какие-то кратковременные курсы и начинают уже, соответственно, якобы помогать людям", — констатировал Гибатдинов.
По данным ВЦИОМ, в 2025 году более 40% россиян хотя бы раз обращались к психологу — это вдвое больше, чем пять лет назад. При этом каждый восьмой опрошенный имел такой опыт, и для большинства он оказался положительным. Но сенатор видит и обратную сторону: некомпетентный советчик может серьезно усугубить состояние человека, который и так находится в тяжелой ситуации.
Антикризисный психолог и медиатор Эльда Медоева поддерживает идею экзамена, видя в ней способ борьбы со стереотипами и последствиями негативного опыта. "Все мы знаем, что словом можно вылечить, а можно и наоборот", — говорит она.
Медоева надеется, что подобное регулирование поможет изменить восприятие психологии в обществе, где до сих пор сильна стигма: обращение к психологу многие считают уделом "психов". Она также обращает внимание на экономический аспект проблемы — психологические проблемы граждан оборачиваются пропущенными рабочими днями и потерей концентрации, что бьет по экономике страны.
Однако бизнес-психолог и медиатор Юлия Куликова-Цай смотрит на инициативу скептически. Она предостерегает от сведения сложной проблемы к простой бюрократической процедуре. "Просто так взять и отправить всех на квалификационный экзамен — это самое простое, что можно сделать в сегодняшней ситуации. Но это никак не поможет решить проблему", — убеждена эксперт.
По ее мнению, ключевая трудность — в острой нехватке доступной психологической помощи в государственном секторе. "В каждой поликлинике и в каждом каком-то районном медицинском центре должен сидеть как минимум не один специалист, а их должно быть пять. И они должны реально вести прием. И это должно быть включено в ОМС. У нас нет этого по ОМС", — констатирует Куликова-Цай.
Она указывает, что даже в школах, где психологи формально есть, они не в состоянии охватить сотни учеников и учителей, выгорающих под давлением.
Проблема доступности помощи становится особенно острой на фоне пугающей статистики психических расстройств. Официально зарегистрировано более 4 млн случаев, но, как отмечает Эльда Медоева, реальная цифра с учетом незарегистрированных пациентов может достигать 13-14 млн человек. Юлия Куликова-Цай называет главные бичи — тревожное депрессивное расстройство, расстройства, связанные с употреблением психоактивных веществ и алкоголя, а также расстройства личности. По ее словам, с 2019 года количество тревожных и депрессивных расстройств у россиян выросло на 22%.
"Честно, я даже, оказываясь в каких-то общественных местах, вижу, что на людях лица нет, грубо говоря. То есть все озадачены какими-то серьезными проблемами", — описывает она ситуацию.
Эксперты сходятся во мнении, что причины этого кризиса комплексные. Куликова-Цай видит корни в пандемии, которая привела к социальной изоляции и расколу в обществе, волне эмиграции, разорвавшей социальные связи, санкционном давлении, ударившем по качеству жизни, и общей нестабильности, усугубляемой геополитической повесткой.
"Люди приходят в состояние выученной беспомощности. Потому что мы не понимаем, как себя защитить", — резюмирует она. Эльда Медоева добавляет, что XXI век с его технологическим ускорением и "скоропортящимися" идеями сам по себе стал мощным стресс-фактором, требующим от человека одновременно и скорости действий, и способности "замедлиться".
Особую тревогу у специалистов вызывает омоложение аудитории, страдающей от психических расстройств. Куликова-Цай связывает это не только с улучшением диагностики, но и с "гаджетизацией", ведущей к расщеплению внимания у детей, а также с ростом числа нейроотличных детей, многие из которых в регионах остаются без диагноза и адекватной поддержки.
"У нас каждый 50-й ребенок — нейроотличный", — приводит она неутешительную статистику.
При этом, будучи матерью ребенка с расстройством аутистического спектра, эксперт с горечью констатирует: "По расстройствам аутистического спектра нет никакой социальной программы, нет занятий, нет ничего".
Отдельной, крайне острой темой становится психологическая помощь военнослужащим, возвращающимся с фронта. "У нас проявляются чаще ПТСР и комплексные ПТСР", — говорит Юлия Куликова-Цай, подчеркивая, что расстройство может проявиться спустя месяцы после возвращения к мирной жизни. Она призывает государственные органы и военное руководство срочно организовать серьезную психологическую службу поддержки, иначе страна столкнется с проблемой дезадаптации огромного числа людей.
"Эта дезадаптированная часть населения однажды вернется обратно к нам. И у нас будет колоссальный диссонанс во взаимопонимании и во взаимодействии", — предупреждает психолог.
Парадоксально, но в корпоративном секторе, где психическое здоровье сотрудников напрямую влияет на экономические показатели, ситуация выглядит более обнадеживающей. Как отмечает Эльда Медоева, работодатели, хоть и вынужденно, начинают внедрять практики заботы о сотрудниках, опасаясь волны выгорания. Юлия Куликова-Цай подтверждает эту тенденцию, говоря о появлении в ДМС крупных компаний пакетов, включающих консультации у клинических психологов, и даже о введении штатных психологов.
"Тренд в целом позитивный есть, но развивается он не настолько быстро, насколько хотелось бы", — оговаривается она.
В итоге проблема регулирования психологической деятельности упирается в фундаментальный вопрос: что важнее — быстро отфильтровать некомпетентных специалистов или же выстроить доступную, разветвленную систему помощи, начиная с детских садов и заканчивая поликлиниками? Один лишь квалификационный экзамен, как опасаются эксперты, рискует стать бюрократическим фиксатором, который не затронет корней кризиса. В условиях, когда государственная система поддержки фрагментарна, а нагрузка на психику нации продолжает расти, любые точечные меры будут напоминать попытку тушить разгорающийся пожар из детского водного пистолета. Общество, испытывающее колоссальное давление, нуждается не только в квалифицированных, но и в реально доступных психологах, а это требует уже не узковедомственных инициатив, а комплексной государственной стратегии.