В российском обществе все чаще звучит вопрос: должен ли закон прощать самых жестоких преступников, если с момента их злодеяний прошли годы? Инициатива партии "Справедливая Россия — За правду" бросает вызов одному из основополагающих принципов права — сроку давности. Авторы законопроекта предлагают навсегда лишить этой защиты серийных убийц, открыв дорогу к их пожизненному заключению, сколько бы лет ни минуло со дня преступления. Этот шаг стал ответом на несколько громких судебных решений, которые вызвали в обществе бурю эмоций и заставили усомниться: не устарел ли сам принцип срока давности? Система, очевидно, дала сбой, и ее требуют пересмотреть. Но эксперты предостерегают: любые резкие перемены могут породить новые, еще более серьезные проблемы. Подробности — в материале Накануне.RU.

Непосредственным толчком для законодательной инициативы послужило дело так называемого "барнаульского маньяка". В начале октября он избежал пожизненного срока за убийство одиннадцати женщин, потому что истек пятнадцатилетний срок давности. Суд вынужден был ограничиться двадцатью пятью годами лишения свободы, хотя обвинение настаивало на высшей мере (пожизненном). Параллельно в Госдуму внесли законопроект, который предлагает отменить срок давности по делам о насилии над детьми. Эти события обнажили глубокую проблему: тяжесть содеянного вступает в конфликт с истечением процессуальных сроков, и общество остается с горьким чувством несправедливости. Споры об этой болезненной теме вышли далеко за стены парламента, собрав за одним столом юристов, правозащитников и бывших оперативников.

Член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Ева Меркачева подчеркивает, что нынешние правовые нормы — не случайность, а результат долгой работы выдающихся юристов. Она указывает на риски, которые несет в себе их пересмотр.

"Представьте: человека обвиняют в преступлении, которое он, по версии следствия, совершил двадцать или тридцать лет назад. Что такого случилось сейчас, что докажут его вину сегодня, а тогда не смогли?" — задается вопросом Меркачева.

Она обращает внимание на то, что стандарты доказывания стали мягче, и из-за этого многие рискуют попасть под суд по старым делам. По ее мнению, сроки давности как раз и защищают от этого. Говоря о серийных преступлениях, эксперт допускает исключения, но призывает к осторожности: "Я полностью согласна, когда преступление совершено против детей, особенно против их половой неприкосновенности. Здесь, на мой взгляд, не должно быть сроков давности. Но нельзя забывать: риск ошибок по-прежнему велик".

Адвокат Александр Зорин поясняет, что законодатель с самого начала исходил из необходимости правовой определенности.

"Всегда нужно, чтобы правоохранительные органы не расслаблялись, действовали быстро, и чтобы вопрос о наказании не висел вечно", — говорит он.

Сроки давности, которые закреплены в 78-й статье УК РФ, по его словам, должны оградить людей от вечной угрозы преследования, особенно с учетом возможных судебных ошибок — увы, такие примеры в нашей истории есть. Зорин также подчеркивает: даже если инициативу примут, она не сможет иметь обратной силы: "Конституция России запрещает применять закон, который ужесточает ответственность, к прошлым делам. То есть на преступления прошлых лет эта норма распространяться не может".

Бывший оперативный сотрудник РУБОП МВД России по Москве Михаил Игнатов занимает более жесткую позицию в отношении умышленных убийц и тех, кто посягает на детей.

"Что касается умышленных убийств, подчеркиваю — умышленных — из корысти или других низменных побуждений, и что до педофилов, тех, кто насилует детей, то здесь я бы тоже исходил из того, что срок давности к таким преступлениям неприменим. Ни в коем случае", — говорит он.

Бывший силовик напоминает, что по некоторым составам, например, за терроризм, сроков давности не существует, и это отражает общественный договор и высшую степень опасности таких деяний. При этом Игнатов отмечает: современные технологии, такие как ДНК-анализ, сильно помогают раскрывать старые преступления, но зато и сам процесс доказывания стал проще, а это таит в себе новые риски.

Член СПЧ Ева Меркачева возвращает дискуссию к главной, по ее мнению, проблеме — качеству работы следствия. "Над чем нам стоит работать, так это над тем, чтобы следствие работало лучше. Чтобы на раскрытие преступления не уходили долгие годы". Она уверена: раз у правоохранительных органов есть весь арсенал современных средств — камеры видеонаблюдения, экспертизы, ДНК-анализ — то и расследования нужно вести не затягивая, профессионально и оперативно. "Если суд будет строго и объективно спрашивать со следствия, то работать оно станет профессиональнее", — считает она.

Итак, хотя общество явно ждет более жестких мер, большинство экспертов сходятся на том, что главный путь — не отмена фундаментальных правовых институтов, а улучшение работы всей системы правосудия. Повысить качество следствия, добиться объективности суда и неотвратимости наказания в нормальные сроки — вот что может вернуть веру в справедливость, не принося в жертву сиюминутным страстям основы правового государства.