Очередной саммит Шанхайской организации сотрудничества завершился громкими политическими заявлениями, способными переформатировать всю архитектуру международных отношений. Призыв китайского лидера к построению "справедливой и равноправной" системы глобального управления, поддержанный Москвой, был немедленно интерпретирован западными СМИ как прямой вызов существующему миропорядку. Однако за этим фасадом единства по-прежнему стоят сложные и противоречивые отношения стран-участниц, их экономические амбиции и взаимные подозрения. Подробнее об инициативе лидера КНР — в материале Накануне.RU.
Поводом для новой волны дискуссий о многополярном мире стало выступление Си Цзиньпина на полях встречи в Тяньцзине, где он вновь апеллировал к концепции "сообщества с единой судьбой человечества".
"Я хотел бы выдвинуть инициативу по глобальному управлению и работать со всеми странами над совместным созданием более справедливой и равноправной системы глобального управления, а также созданием сообщества с единой судьбой человечества", — заявил председатель КНР на заседании ШОС+ в Тяньцзине.
Исторический контекст этого заявления лежит в плоскости многолетних попыток незападных игроков оспорить доминирование институтов, созданных после Второй мировой войны в период подготовки к Холодной войне. И, как считают в Москве и Пекине, безнадежно устаревших.
Реакция последовала незамедлительно: Владимир Путин поддержал инициативу, а Financial Times увидела в ней призыв к коллективному противостоянию с Западом. Однако принятая по итогам саммита Тяньцзиньская декларация с ее акцентом на "руководящей роли ООН" вносит заметный диссонанс в общую картину, демонстрируя расхождение между популистской риторикой и осторожной дипломатической реальностью.
Политолог Максим Жаров в беседе с Накануне.RU выражает по этому поводу крайний скепсис — он указывает на прямое противоречие между заявлением Си Цзиньпина и текстом официальной Тяньцзиньской декларации, что, по его мнению, низводит инициативу до уровня "пока просто риторики". Его больше интересуют практические результаты саммита — будут ли достигнуты какие-то договоренности между Россией и Китаем, Россией и Индией, России и Турцией, которые присутствуют на этом саммите, по конкретным экономическим и политическим проектам.
"В целом, пока впечатление у меня очень скептическое, — продолжает Максим Жаров. — Пока мы не увидим каких-то конкретных шагов, направленных на сближение Индии и Китая, не о чем говорить. Пока они договорились развивать пограничное сотрудничество, транспортное сообщение. Но это тоже все слова, пока мы не увидим каких-то конкретных результатов, допустим, по украинскому треку, какого-то совместного понимания, продвигаемого Индией и Китаем. Шаги должны быть сделаны против Киева, против Европы, которые тормозят эти переговоры по урегулированию и стремятся продолжать военные действия. До тех пор, пока не будут предприняты конкретные действия, ни о каком результате не идет речь".
И то, что Financial Times интерпретирует заявления на саммите ШОС как вызов доминированию Запада в мировой политике, в экономике — это пока единственный результат. Эксперт высказывает предположение о мотивах западной прессы: "Просто пытаются таким образом рассорить Трампа и Россию".
Он отмечает, что "кампания западных истериков" в СМИ нацелена на провоцирование Трампа к каким-то недружественным шагам против, собственно, России, Индии и Китая, при этом, Жаров напоминает, что в рамках ШОС есть все же и российские, и китайские интересы, которые требуют балансировки.
Экономист Василий Колташов видит ситуацию в более стратегическом ключе, выделяя особую роль Индии, которая "уходит от Запада". Этот процесс он называет "заслугой" только Дональда Трампа. Вашингтон традиционно рассматривал Нью-Дели как "противоядие от Китая", а теперь получается все наоборот, и Индию оттолкнули от США.
Василий Колташов уверен, что старые институты, вроде ВТО, МВФ и Всемирного банка, себя изжили, превратившись в "американские инструменты", которые даже самими США "списаны в утиль". На их месте может возникнуть новое соглашение о торговле, комфортное для большого числа участников. Однако главной проблемой этого проекта эксперт видит "сам Китай" и его устаревшую экономическую доктрину, унаследованную от проекта "Один пояс, один путь". Ее суть, по словам Колташова, сводится к простой формуле: "Китай будет производить промышленные товары всех видов, а вы поставляете ему сырье, сельхозпродукцию".
Эта "идея фикс", предупреждает Колташов, должна быть немедленно отброшена. В противном случае мир просто поменяет одного гегемона на другого. Король мертв, да здравствует король?
"Главное, чтобы не получилось так, что Запад мы победили, но теперь всем так же управляет Китай", — говорит эксперт.
Вместо этого экономист предлагает иную, более прогрессивную модель, где обрабатывающая промышленность развивается во всех странах-участницах, а Китай занимает нишу поставщика средств производства — машин, станков, микроэлектроники, — "замещая собой Запад". Это, по его мнению, идеальная основа для подлинного роста всех стран ШОС и Глобального Юга.
Но для этого необходима принципиально иная система правил, отличная от провалившейся модели ВТО, где права одних — привилегия, а поведение других — "недобросовестная конкуренция". Новая схема должна признавать право всех стран на протекционизм и поддержку собственной промышленности, делая эти меры предсказуемыми и понятными.
Василий Колташов также подчеркивает важность сбалансированности нового объединения, где Россия и Индия играют ключевую роль сдерживания китайских амбиций.
"Если Китай не уравновешивается, то он довольно жестко будет навязывать свои правила и свои представления", — предупреждает экономист.
Теплые объятия Владимира Путина и Нарендры Моди на саммите — это, по его мнению, важный сигнал о том, что Москва и Нью-Дели осознают свою роль и не намерены довольствоваться участью "полупериферии" при новом центре силы. У России, Индии, стран Средней Азии есть собственные цели развития обрабатывающей промышленности, и они не сводятся к тому, чтобы "все сырье, что у нас есть, продать в Китае".
Таким образом, саммит в Тяньцзине обозначил не только растущие амбиции незападного мира, но и внутренние противоречия, способные заблокировать их реализацию. Китайская инициатива по глобальному управлению пока остается красивой рамкой без картины, содержание еще предстоит нарисовать. Успех всего предприятия будет зависеть не от риторики о многополярности, а от готовности Пекина пойти на компромисс и предложить партнерам подлинно равноправную модель экономического сотрудничества, а не новую версию "колониальной" зависимости. Восточный локомотив мирового роста набирает скорость, а его вагоны еще предстоит сцепить между собой.