Профсоюзы предложили учить школьников трудовой грамотности чуть ли не с первого класса. Заместитель председателя ФНПР Нина Кузьмина уверена: дети должны заранее знать свои права и обязанности как будущие сотрудники. Но когда речь зашла об "ученических договорах" — документах, которые могут привязывать подростков к потенциальным работодателям еще до окончания школы — общество раскололось. Одни видят в этом возрождение советской системы распределения, другие — риск принудительного труда. Подробнее — в материале Накануне.RU.
Новая инициатива профориентации школьников напоминает советскую систему распределения, но с важным отличием: если раньше государство гарантировало работу с соцпакетом, то теперь предлагает лишь договор с неясными условиями. Суть в том, что подростков хотят заранее привязывать к будущим рабочим местам через "ученические договоры" — подписывая их в школе, ребенок формально соглашается отработать вложенные в его обучение средства или выплатить компенсацию. Но все понимают, что требовать от 14-летнего осознанного выбора профессии — все равно, что заставлять первоклассника подписывать ипотечный договор.
Декан факультета информационных технологий Александр Захаров поддерживает идею обучения школьников трудовым правам, но предупреждает о ключевой проблеме: "Уроки финансовой грамотности и кибербезопасности, безусловно, полезны. То же самое можно сказать и о знакомстве с трудовыми правами — сама идея прекрасна. Однако главная сложность в том, что школьники физически не способны к осознанному самоопределению", — отмечает эксперт.
Он приводит убедительный аргумент из вузовской практики: "Мы регулярно сталкиваемся с ситуацией, когда студенты лишь к 2-3 курсу понимают, что выбрали не ту профессию. А мы хотим, чтобы школьник в 14-16 лет сделал осознанный выбор? Это невозможно!"
Особое беспокойство у Захарова вызывает вопрос ответственности: "В итоге вся тяжесть такого выбора ляжет на родителей — и моральная, и финансовая. Представьте: ребенок в 14 лет подписывает договор, а в 18 понимает, что не хочет этим заниматься. Кто будет отвечать за последствия?"
Проблема в том, что современная профориентация не дает ни реальных инструментов для выбора, ни честной картины профессий. Школьников не водят на предприятия, не показывают, как выглядит труд сварщика или программиста изнутри — вместо этого им предлагают подписать бумаги, обязывающие "отработать" несуществующий долг. Уполномоченный по правам ребенка Ирина Волынец напоминает: "В СССР рабочие места были привлекательны не только зарплатой, но и льготами: квартирами, путевками, медобслуживанием. Сейчас же детям говорят: "Выбирай сейчас, а условия узнаешь потом".
Но главное препятствие — даже не в отсутствии системной профориентации, а в том, что подростки физиологически не готовы к таким решениям. Психолог Тамерлан Заников поясняет: "Префронтальная кора мозга, отвечающая за планирование, формируется только к 25 годам. Подросток в 14 лет не может осознать, чем будет заниматься через 10 лет — он живет сегодняшним днем". Вместо того чтобы заставлять их подписывать договоры, нужно сначала дать попробовать профессии на практике: потрогать станок, посидеть за кодом, понять разницу между романтизированным образом и реальностью.
Эта биологическая особенность объясняет, почему современные подростки выбирают не профессии, а деньги. "Они говорят: "Пойду туда, где платят". Курьер, блогер, доставщик — неважно. Для них заработок равен счастью, потому что мозг просто не умеет просчитывать долгосрочные последствия", — поясняет Заников. Подростки сидят в соцсетях и именно там формируются представления о том, что хорошо, а что плохо. И мало кто говорит там о важности "человека труда". В то же время в СССР была система.
Тамерлан Заников вспоминает детскую мечту: "Я хотел быть космонавтом — не потому, что это "модно", а потому что государство создало культ профессии. О них снимали фильмы, писали книги, а сами космонавты были героями".
При этом мотивация — не в принуждении, а в условиях. Если государство хочет, чтобы школьники шли на заводы, оно должно предложить не "обязаловку" по договору, а достойные зарплаты, жилье и социальные гарантии. Сейчас же, как отмечают эксперты, подростки видят лишь две модели: либо "быстрые" деньги блогеров или курьеров, либо туманные перспективы рабочих профессий без четких льгот.
Решение — не в точечных мерах, а в комплексной стратегии: экскурсии на предприятия, возрождение учебно-производственных комбинатов, обучение родителей анализу склонностей детей и, наконец, формирование новой идеологии труда — не через принуждение, а через престиж и уважение. Пока же, как резюмирует Захаров, "мы рискуем получить поколение, которое будет ненавидеть выбранную профессию — просто потому, что решение за них приняли слишком рано".