В этом году пора подвести итоги пятилетнему национальному проекту "Экология", главной составляющей которого должна была стать так называемая "мусорная реформа". Мало того, что целевые показатели не достигнуты, так эксперты констатируют уничтожение существовавшей до этого мало-мальской системы по разделению мусора и обращению с бытовыми отходами. Почему так получилось, что несанкционированных полигонов не стало меньше, а тарифы на вывоз мусора увеличиваются, кто виноват в провале "мусорной реформы" и какие меры стоит предпринять, чтобы исправить ситуацию, разбиралось Накануне.RU.
"Мусорная реформа" предполагала передачу забот об отходах и полигонах в частные руки. Делегирование от МУПов и ГУПов, от "старой советской изжившей себя системы", прошло не очень удачно, как и в других случаях, когда дело касается коммунальных услуг и обслуживания ЖКХ. Предприниматели не спешили строить новые заводы по переработке и не особо заботились о правильном сборе мусора, а сосредоточились на более прибыльных вещах — землях, мусорных полигонах, сборе платежей по новым квитанциям. Некоторые, получив "профит" от государства, ушли от мусорной темы, не замарвшись уголовными делами и бросив полулегальные полигоны на волю судьбы. А ведь зачастую регоператоры связаны с региональными властями.
По факту не создана новая инфраструктура по разделению мусора, переработкой мало кто занимается, а полигоны как были, так и есть — существуют они со многими нарушениями, вблизи жилых домов. Как считают эксперты, единственное, чего удалось достичь, это повышения тарифов.
"Мусорная реформа вводит такое понятие, как региональный оператор, который фактически монополизировал всю историю со сбором и обращением мусора. По сути, это частная компания, и цель такой компании — максимизировать прибыль. У нее нет задачи увеличить объемы переработки, а, например, существующий проект раздельного сбора "мусорная реформа" практически убила. Об этом говорят сами заготовители, переработчики и эко-активисты. Раздельный сбор у домов исчез, всем занимается региональный оператор", — рассказывает депутат Московской городской думы Елена Янчук.
Дело в том, что работа по сбору и переработке мусора оказалась сложной и затратной, а особых денег не приносит. Вот частники и губят то, что создавалось до этого энтузиастами. Если же копнуть глубже в историю, то можно вспомнить пример Советского Союза — тогда как раз был раздельный сбор, была залоговая тара — те самые бутылки, которые можно было сдавать, и все мы помним про целое движение по сбору макулатуры. В 80-ых годах были такие проекты, которые являются прототипами действующих сегодня европейских форматов раздельного сбора мусора, говорит Елена Янчук.
Депутат Государственной думы VI созыва, учредитель общественного экологического фонда "Гражданин" Максим Шингаркин говорит, что в оригинале идея реформы выглядела совсем не так, как сейчас реализуется. По его мнению, нужно все исправить — вернуть федеральный закон об отходах производства и потребления в состояние, как он был подписан президентом в 2014 году. Так как те изменения, которые туда внесла седьмой и восьмой созывы Госдумы — это изменение о коммерциализации отрасли. По задумке, вовсе не рука рынка должна была убирать за нами мусор, а губернаторы по основному закону должны были создавать бюджетные учреждения, которые контролировались бы муниципалитетами.
"Задачи, поставленные тогда президентом, были сформулированы так, что начать реформу должны были с 2016 года. Но Москва, Санкт-Петербург, Севастополь — города федерального значения — благодаря административному ресурсу Сергея Собянина вышли из будущей реформы и устроили у себя некий "проект". В Московской области и в Москве это проявилось в том, что группе олигархоориентированных компаний был передан весь комплект перевозки, вывоза мусора. При этом мусор по-прежнему возился на те полигоны, которые, как не удивительно, спустя два года были признаны все негодными и рекультивированы за счет федерального бюджета. Итак, еще до того, как возникли региональные операторы версии 2019 года и была, по сути, поставлена задача исполнения федерального закона, Москва и Московская область уже передали олигархату определенный функционал", — говорит Максим Шингаркин.
Сейчас, по мнению эксперта, четыре крупнейших полигона, которые находятся на балансе автономной некоммерческой организации, контролируемой правительством Московской области, якобы находятся в аварийном состоянии. Наказание за это никто не несет, уголовных дел нет, а на этих компаниях, предположительно, миллиардные долги, которые якобы планируют перевесить на граждан. Как подчеркивает Шингаркин, все без расследования, куда делись деньги. По его мнению, все, что мы сейчас имеем после "реформы" — результат дурного управления, тотальной коррупции и отсутствия решений правоохранителей.
"Четыре крупнейших полигона страны, свежих, построенных уже после "мусорной реформы", функционируют с огромными нарушениями, — только что их оштрафовали по миллиарду практически каждый, по решению судов Российской Федерации. При этом, частные владельцы ушли оттуда, не просто не потеряв ничего, а получив двухмиллиардный доход акционера. Мы с вами заплатили деньги, работы не выполнены, объекты нерекультивируемые, они развалены, на них миллиардные долги Сбербанку. Но за это заплатит потом каждый отдельный житель Московской области, потому что ему поднимут тариф", — объясняет, как видит ситуацию, Шингаркин.
Что и говорить о регионах в целом, если в Московской области не решается почти ничего? Много проблем из-за "мусорной реформы" на Дальнем Востоке, в Сибири. И, конечно, особняком стоит арктическая зона, говорит руководитель Союза энерго-экологической безопасности Наталья Соколова: "Север нашей страны, территория, где очень большие расстояния, логистика не бьется с финансовыми возможностями, которые есть у региональных операторов. Они собирают деньги с населения, но в связи с тем, что транспортное плечо очень большое, там не то, что сортировать, даже вывезти на полигон не хватает денег".
На заре реформы, в 2019 году, появились такие временные меры, как санкционированные свалки. Только время идет, а свалки остаются. По факту, они не соответствуют требованиям, не защищены с точки зрения попадания фильтратов в грунтовые воды, в почву. Но если до Урала есть хотя бы станции сортировки отходов, есть санкционированные полигоны, которые гидроизолируют грунт, чтобы фильтрат не попадал через грунтовые воды в почвы, то уже за Уралом проблема такая огромная, что не хватает даже санкционированных свалок.
"И в этой связи арктические, дальневосточные регионы, несмотря на то, что прошло пять лет с момента запуска реформы, там проблема не решена с самой инфраструктурой. Жители возмущаются, зачем они раздельно должны собирать отходы, когда потом приходит один автомобиль, закидывают из двух баков все в один, и это все везется на свалку? Есть места, которые не соответствуют требованиям, не защищены с точки зрения попадания фильтратов в грунтовые воды, в почву. По факту туда попадают не только коммунальные отходы, но еще и отходы от предприятий. А по факту, мы там встречаем ртутные и люминесцентные лампы, которые чрезвычайно опасны, это первый класс опасности, батарейки — второй класс опасности. И это повсеместно", — говорит Наталья Соколова.
Такие себе итоги национального проекта "Экология". В будущем стоит сосредоточить внимание на отсутствии инфраструктуры, проследить за тем, чтобы те сортировочные комплексы, которые получили деньги, начали работать, а не были бы Потемкинскими деревнями, говорит Соколова. План остался прежним — к 2030 году достичь того, чтобы 100% отходов отправлялись на сортировку, на 50% нужно сократить уровень захороняемых отходов, которые не подлежат переработке и главное, чтобы все это было не на бумажках, а в реальности.