Помощник президента РФ, экс-министр культуры Владимир Мединский призвал начать заниматься профориентацией в школе раньше, чем сейчас. Продолжительность обучения для этого в школе и вузе надо сократить, призывал он — "время диктует".
Однако человеку будущего, по словам Мединского, придется все время переучиваться на новую специальность, быть готовым к этому из-за непостоянства экономики. То есть, судя по всему, надо меньше учиться, чтобы больше учиться потом? Странная стратегия. Сможет ли человек, не привыкший к обучению, снова учиться, учиться и еще раз учиться? Что плохого в том образовании, которое давало широкие познания по всем предметам еще в школе?
А дело в том, что Мединский просто констатировал провал текущей системы образования — раз сам уровень образования низок, то незачем на него тратить столько лет — "непозволительная роскошь". Заодно больше рабочих рук на рынок выпустить. Только о качестве этих самых рук никто не задумывается. И все это крайне негативные проявления, уверен руководитель общественного движения "За возрождение образования", профессор математики Александр Иванов.
Об этом он рассказал в беседе с Накануне.RU.
— Что за тенденция к сокращению сроков образования, с какой целью этим занимаются?
 "Александр Иванов(2018)|Фото: Накануне.RU")
— Дело в том, что об этом сокращении сроков обучения говорил не только Мединский. Министр Фальков тоже говорил о сокращении сроков обучения в вузе, что довольно странно звучит, потому что ведь сейчас мы как бы выходим из Болонской системы. Ранее мы перешли на четырехлетний бакалавриат вместо пятилетнего специалитета, и хотели восстанавливать прежнюю схему, то есть вернуть пять лет вместо четырех, а тут сокращение сроков — какой-то диссонанс получается. Но, тем не менее, Фальков об этом говорит.
Смотрите дальше, вот возьмем мы 9 класс. После 9 класса в этом году была масса всяких протестных выступлений родителей, связанных с тем, что детей не пускают в 10 класс. В школе говорят просто: идите в колледж, или идите работайте, хватит вам здесь учиться. Дети штаны зря только протирают в этой школе — мысль такая — работать надо, кадры нужны рабочие в стране.
Еще один пример. В системе СПО ввели понятие профессионалитета, это когда в ускоренном порядке за два года бывший девятиклассник получает и среднее образование — документ об этом среднем образовании, и специальность. За те же два года в обычной школе школьник получает просто среднее образование. Как там умудряются в этом профессионалитете два в одном получить — вопрос интересный. И ответ тоже интересный.
— Какой?
— Дело в том, что среднего образования-то в школе уже у нас нет по факту, оно отсутствует, убито. Там есть некая имитация того, что как бы проходятся все предметы, на самом деле в школе дети последние два года готовятся к ЕГЭ, к трем избранным предметам, а остальное все игнорируют. Так зачем вот эта имитация? — ее можно сократить, что и сделали в профессионалитете.
Очень перспективная такая форма, цель которой понятна — скорее получить те самые кадры трудовые, которых сегодня катастрофически не хватает. Отсюда и желание спрессовать, как сказал Мединский, все наше образование. Если спросить его — как вы обоснуете это все, то он обоснует очень просто. Я вам скажу, как. Он скажет примерно следующее: вот возьмем среднестатистического выпускника нашей средней школы, что он из себя представляет? Он сдавал три ЕГЭ, которые выбрал когда-то, к ним готовился, ну и сдал в среднем. Он сдал их очень посредственно, удивительно посредственно, если посмотреть те затраты, которые были внесены сюда, то есть это затраты на репетитора, массу времени, которое было убито на подготовку, и результат, который мы видим на выходе, они несопоставимы, мягко говоря.
То есть как-то очень бестолково все это расходовалось. Я имею в виду все эти ресурсы, по результату, если судить. А что он знает, кроме этих трех ЕГЭ? ЕГЭ оценены, там баллы есть, там все объективно и независимо, а по остальным дисциплинам у него что за душой? Очень часто ничего вообще, потому что выпускной аттестации в школе нет. Учился он там или не учился, никого не волнует. Ему какие-то оценки в школе ставили, абсолютно бесконтрольно, поставили их в аттестат. Вот с этим он и вышел. А что он знает? Да часто ничего вообще.
Безграмотность наших выпускников стала притчей во языцех. И вот с этим багажом он приходит в вуз — какой? Куда баллы ЕГЭ позволяют, совершенно произвольные. Вот куда попал, туда и попал. Куда можно было попасть. Пришел, начал учиться, и тут выясняется, что учиться-то он не умеет вообще. Его в школе этому не научили. Он там год потелепался как-то в этом университете, понял, что это не его, что он не тянет, и просто уходит из этого вуза.
И таких масса школьников, которые вот так год там где-то попытались что-то делать, потом уходят. Куда он уходит — он уходит на рынок труда. Он ничего не умеет, ничего не знает, никогда не работал. И вот, пожалуйста, после 12 лет пребывания в этой системе образования он должен начинать трудовую деятельность. Ну, это если он ушел. А если он остался в вузе — есть и такие, то вузовские преподаватели прекрасно понимают, с кем они имеют дело, и они тянут за уши этих своих студентов, которые неспособны учиться, зачастую безграмотных, неподготовленных, имитируя образовательный процесс. Чтобы им не скучно было, там есть студенческий профком, который их развлекает, тусовку организует студенческую, чтобы жизнь была содержательной.
Вот они четыре года там просидели, получили диплом бакалавра, по части способностей они примерно в том же состоянии, в каком они поступили в вуз, там они несильно развились, и они опять попадают на рынок труда. Вот после 15 лет пребывания в системе образования — с ничем: ничего не знают, ничего не умеют, если уж совсем категорично высказаться.
И вот Мединский предлагает эту систему ужать, сократить раза в два можно. Вот восьмой класс, и пусть он идет. Он в том же качестве пойдет на рынок труда, и будет там как-то чего-то изображать из себя, чего-то делать. Вот логика их.
— Вроде бы, стремления реформаторов образования были наилучшие — планка уровня обучения, доступность. А что получилось?
— Вопрос надо ставить о том, как мы дошли до жизни такой. Почему наша лучшая в мире система образования стала вдруг вот такой? На самом деле не вдруг, а в результате целенаправленных действий. Ведь задача как ставилась, бывший министр образования Фурсенко сформулировал в свое время: мы должны воспитать потребителя, для кого воспитать — для капитала, рынка. Ну вот потребитель, все правильно, понятно, "квалифицированного потребителя", он добавлял. А творческие личности, творцы не нужны — это, так сказать, нонсенс, глупость большая. Вот так примерно Фурсенко говорил.
Но времена немножко поменялись, и выяснилось, что капиталу для жизни нужна еще и рабочая сила, а вот рабочую силу наша система образования не формирует. Вдруг узнали такую интересную вещь. Вообще вся система под другую задачу создавалась.
— Как же так получилось, что система образования теряет функцию образования?
— Проблема в том, что у нас школа так построена по стандарту, по ФГОС, что предполагается, что выпускник в дальнейшем никогда и нигде не будет работать, его вообще к труду никакому не готовят. Там такое понятие отсутствует в школе, там хочешь — учись, хочешь — не учись, нет слов "надо, ты должен, ты обязан". Там никто никому ничего не должен, если по ФГОС строго, там полная свобода не учить и не учиться в школе. Учишься — хорошо, молодец. Не учишься — тоже молодец, тоже хорошо, просто у тебя особенности такие индивидуальные.
Я не говорю за всю школу, за все образование. Там есть существенный такой партизанский сегмент, где учителя, опираясь на старые проверенные советские методики, пытаются учить и научить каждого. Это все есть, причем не только учителя лучшие, но и в системе управления есть кадры, которые понимают, что школа должна быть другой, и работают в этом направлении. Но это партизанские действия. Они противоречат официальной концепции.
И вот, понимаете, наш капитализм российский оказался в интересной ситуации, когда он лишен рабочей силы — рабочей силы-то нет, чтобы капитал существовал, чтоб все это крутилось, особенно в нынешних условиях санкций и всего прочего нужны кадры, которые умеют работать, а школа их не выпускает. Вот тут они озаботились этой проблемой: школа должна научить трудиться — вот формулировка какая возникла. И стали возрождать уроки труда. Давайте, пусть у нас труд будет в школе, дети будут там с напильником, с рубанком, может, чему-нибудь научатся.
— Насколько трудовое воспитание решает вопрос заинтересованности ученика учиться, в том числе и труду?
— На самом деле, вот эти уроки труда никаких проблем не решают, потому что в нашей советской школе, в которой я учился, там с самого начала говорили, что вообще учение — это труд. То есть родители ваши работают на заводах, на предприятиях, а вы трудитесь здесь в школе, трудитесь на будущее страны, это ваш вклад в будущее развитие. Вот так вопрос ставился для нас, и он стоял так буквально с первого класса.
И там не было такого, Вася не мог сказать: я не хочу учить таблицу умножения, вот не хочу, и все. Вот не мог он так говорить, потому что ему прямо отвечали — мало ли что ты там хочешь, не хочешь — ты должен, обязан, это твой долг как юного октябренка, пионера, неважно, долг этот был. А сегодня урок труда, чем он отличается от урока математики? Если математику 11 лет преподают, а масса школьников базовые ЕГЭ сдать не могут на выпуске, совершенно примитивный тест для начальной школы.
А почему так, а потому что от них ничего не требовали, там не было вот такого — надо, ты должен это все знать, как когда учили всех всему и всерьез, причем и была взаимная требовательность, и взаимная ответственность, ответственность с двух сторон: и со стороны школьника в результате обучения, и со стороны учителя. Сегодня такой ответственности нет. Она вообще просто и с той, и с другой стороны отсутствует, там неважно, труд это будет, или не труд. Если к нему относятся так же, как к математике, то результат будет такой же. То есть это не решение проблемы
— Еще совсем недавно звучали сверху лозунги, что система образования изменится, станет ближе к советской, от Болонской откажемся. А на деле?
— А возрождать советскую систему образования, что, вообще говоря, элементарно можно было сделать с ее подходами, когда есть обязанность учиться у школьника, просто гражданская обязанность, я не знаю, патриотическая обязанность, какая угодно, власть опасается этого делать, как я понимаю, потому что по этому пути можно идти только вот таким образом, а то, что сейчас предлагают — все эти сокращения и прочее, это не решение проблемы никак, потому что стране нужны не только рабочие руки, которые выполняют какие-то операции чисто автоматические, нужны и творческие работники.
Стране нужны кадры, которые способны решать сложные задачи, возникающие постоянно, на каждом шагу. Особенно сейчас, когда началась СВО. Вот сейчас потребность в таких кадрах во всех сферах экономики, жизни, в военной сфере, везде — она колоссальная. И система образования нынешняя эти кадры не формирует.
И вот попытка решить эту проблему привлечением детей к труду вне школы — такая тенденция сейчас намечается — именно там привлекать к труду детей: не в школе, не за партой с книжкой и тетрадкой, когда там возникает желание, вкус к учебе проявляется, к познанию, это очень на самом деле такая неприятная вещь, как я понимаю, для нынешней власти, потому что Жириновский ведь четко сформулировал главную опасность, что образованный народ, он революции делает, он опасен. Он в Думе об этом прямо сказал в свое время.
— Тогда как и где учить труду было бы лучше, если не в школе?
— В школе учить — там, где действительно можно вырастить человека интересующегося, образованного, — это опасно, поэтому к труду хорошо бы приучать вне школы.
Вот у нас сейчас разрешили трудоустройство подростков с 14 лет. Он там может работать сегодня совершенно спокойно, официально получать деньги за это. А почему с 14? Почему раньше нельзя? Вот тут можно сослаться на советский опыт. Советские школьники в начальной школе работали. На колхозных полях колоски собирали, пололи. Я помню сам, как мы в 4 классе ходили морковь убирать, не справились с заданием, там совхоз. Можно и тут привлечь детей к определенному труду, но вне школы, чтобы они там свою ответственность нарабатывали, да, на трудовые навыки и все прочее, в стороне от образовательного процесса.
На выходе мы получим, в принципе, кадры, которые способны заменить мигрантов на стройке, с лопатой, с мастерком работать. Они вполне справятся. Но вот кадры интеллектуальные мы не получим таким образом, в которых страна нуждается сегодня остро. Так что тут выход один — надо учить всех, всему и всерьез, каждого. К сожалению, пока мы никаких подвижек в этом направлении не видим.
Понятно, что если мы за это дело возьмемся, то результат будет не завтра. Это результат отдаленного будущего, но замечу, что если бы в 2014 году, 10 лет назад, когда уже все было ясно, в общем-то, такие решения были бы приняты, то у нас сегодня бы кадровых проблем не было. Система образования была бы уже в другом качестве, и не нужно было бы ставить вопрос о том, чтобы вот так урезать, все сжимать, чтобы скорее гнать на работу детей наших, потому что работать некому. Все были бы обеспечены кадрами. Время уходит. Решения надо принимать немедленно. Ну вот мы видим, что никаких решений не принимается. Работа идет так, чтобы получить эффект здесь и сейчас, а о будущем, вперед заглядывая хотя бы на год-два, никто не думает.
— Но даже если учить труду, то ученики смотрят на зарплаты рабочих, которые в три-пять раз ниже зарплат курьеров, захотят ли они учиться труду?
— Ну, понимаете, труд курьера — это тоже труд, и бешеный, потогонный труд, потом, где курьер — в Москве или в регионах — это тоже надо понимать, зарплаты сильно разные.
Зарплаты рабочих растут сейчас, потому что рабочих нет. Ну, проблема-то не в этом, просто вообще детей не приучают к труду, вообще. Так что тут противоречие есть, конечно, но, как говорится, курьер это самозанятый, налоги за него платить не надо. При такой зарплате, он, тем не менее, работодателю приносит огромную прибыль. Вот, и все объяснение — ему можно столько платить, потому что с него имеют больше. Это капитализм, он такой. А с рабочего на заводе, где продукцию реально делают, прибыли такой нет, этот вопрос немножко в другой плоскости лежит.
— Мединский предлагает — пораньше начать профориентацию в школе. Профориентация сейчас будет эффективна?
— Профориентация — это пустые слова, болтовня. Ну что такое профориентация в школе? Вот когда он начинает работать, вот это профориентация, да, вот ему предложили работу, он пошел, ему заплатили деньги. Тут все понятно, денежка ему нравится, допустим, ребенку, он принес ее в дом, его родители похвалили. Молодец. Вне школы, конечно, потому что в школе-то ему деньги платить не будут.
Что значит профориентация — рассказывать про профессии в школе, а в каком классе начинать? Говорят, с пятого надо начинать рассказывать про профессии, а работать он когда пойдет на эту профессию? После окончания, после 11, так когда до 11 он дорастет, там уже другие профессии появятся, а ту, про которую ему рассказывали, ее уже и не будет, она станет неактуальной. Так что, все эти разговоры о профориентации ранней, это пустое.
Надо учить детей так, чтобы у них была возможность на любую профессию пойти мгновенно. Широта образования, широта кругозора должна быть, широта возможностей, развитие интеллекта. Какая тут профориентация? — это демагогия пустая. Профориентация реальная — это когда он пошел работать, там он все вкусил, почувствовал. И он уходит вообще из учебы, кстати, вот в систему ввести подработки, даже в 14 лет, он начинает подрабатывать, там деньги, там реально все, а в школе чего штаны просиживать.
Вот и получается, что его просто отрезают от образования и все. Ну и ладно, он будет там активен в своей сфере, где он там работает, какие-то навыки наработает, сможет там работать, выполнять какие-то операции, может быть, профессионально строителем станет хорошим. Мало ли чего он там еще может добиться. Но это не будет творческий специалист, в которых сегодня огромная потребность. Мигрантов он заменит на стройке, да, с этим справится.
— Но тогда, если сократить срок обучения, то смогут ли переучиваться такие недоученные люди каждые 10 лет на новую специальность, как тот же Мединский говорит, что есть такая необходимость?
— Смогут ли переучиваться? Вы знаете, смотря чему. Если он вообще руками работать научился немножко, и он работал, допустим, с одним раствором, а ему там другую технологию обрисовки предложили, то он справится с этим, пройдет курсы, справится. И вот он будет так в этой своей нише и находиться, но его надо будет переучивать обязательно.
Вот человек, который имеет всестороннее образование, его переучивать не надо. Он сам научится. Не надо повышение квалификации, постоянно учиться, переучиваться — тут не нужно. Вот чем русский мужик отличается от американского мужика? Вот настоящий русский, еще такие есть, он сам все может делать. Вот все сам, он не пойдет в этот сервис, где эти молодые ребята сидят и чего-то из себя изображают, неважно, что у него сломалось — холодильник, гаджет, все что угодно. Он сам посмотрит, вот загуглит при необходимости, в YouTube посмотрит, как это делается, и сделает сам. А если он сам не сделает, то туда идти бесполезно. Там тоже не сделают. Вот настоящий кадр, интеллектуальный. Он вот такой должен быть, когда переучивать не надо. Он сам имеет базу, которая позволяет ему в любом направлении двигаться и развиваться. Вот советская школа таких русских мужиков плодила тысячами, десятками тысяч, а нынешняя — единицы случайные.