Первый тур выборов во Франции дал ошеломляющие результаты. Центристская партия Макрона выбывает из гонки.
Лидером становится крайне правая партия "Национальное объединение" с лидером Марин Ле Пен. В хвосте плетётся левая партия "Новый народный фронт". То есть выбор сделан — во Франции становятся интересны крайние идеи. Однако вместо крайних употребляются смягчённые термины: правые воззрения подаются как патриотические и направленные, например, "против мигрантов".
С левым победителем немного другая история. Некоторые заявляют о том, что в стране наконец появилась по-настоящему левая партия, "Новый народный фронт". И вот в таком составе партии двигаются ко второму туру. Так что же значит такой результат?
Своим мнением с Накануне.RU поделился политический обозреватель Константин Сёмин.
— Почему именно такие результаты первого тура?
— Это результат не только первого тура во Франции, это отголосок того тектонического сдвига, который произошёл в европейской политике на последних выборах в Европарламент. И то, что мы видим повсеместно, не в одной лишь Франции — триумф правых партий — это в некотором смысле закономерность.
Это ответ на продолжающийся экономический кризис, это ответ на противоречия, порождаемые этим кризисом между различными национальностями и народами, приводящие к тому, что в прессе называют кризисом, связанным с миграцией. Это во многом следствие разочарования избирателей в политике традиционных партий — как центристских, так и условно левых, или левоватых партий — это их полное банкротство.
И в значительной степени поворот к правым кандидатам это протестное голосование, это демонстрация избирателя его полной разочарованности в том, что происходит в правящих кругах. И это касается не только Франции, абсолютно идентичная история наблюдается в соседней Испании, Германии, где АДГ — фашистская партия, у нас, правда, её называют патриотической, так же как и объединение Марин Ле Пен. Нет, это фашисты, если называть вещи своими именами. И популярность, приходящая к ним сегодня, в чём-то синонимична популярности, которой пользовались фашисты в 20-30-е годы прошлого века, она тоже бралась не с потолка и имела своё объяснение.
— Почему правые пытаются смягчить риторику, уходя от упоминания нацизма и фашизма?
— Потому то кто же будет открыто признаваться в том, что он фашист? Посмотрите на наших домашних фашистов — они тоже рядятся в патриотов, это абсолютно универсальная история. Посмотрите на американских фашистов — они используют лозунги, которые должны быть близки и понятны непросвещённому обывателю: сделаем чего-нибудь снова великим.
Это лучше всего "заходит", как говорят сегодня, в момент, когда обыватель ощущает себя дискриминированным, униженным, разочарованным. Это средство от разочарования, и популисты вроде Трампа или его единомышленников в Европе востребованы именно по той причине, что обыватель испытывает очень серьёзное неудовлетворение в связи с собственным состоянием и положением дел в стране. Попытки перелицевать фашизм, объявить его патриотизмом понятны — так и сам по себе фашизм не всегда назывался фашизмом. Это терминология, которую "патриоты" начала 20-го века — русские, итальянские, немецкие, британские или американские — использовали для того, чтобы продать свою идею получше. В 20-30-е годы это был просто ребрендинг старого доброго империализма, черносотенства.
Появилось слово фашизм, означающее простую вещь — силовое слияние труда и капитала, сплетение в один пучок того и другого. Дескать, это новое слово в политической теории, что-то, что позволяет дать ответ красной угрозе, угрозе большевизма, угрозе, исходящей с востока. Мы придумали, как разрешить, казалось бы, неразрешимые противоречия между трудом и капиталом, снять противоречия классовой борьбы — об этом говорили фашисты в начале 20-го века. Сегодня слово фашизм приобрело новое звучание в первую очередь из-за того, что фашисты натворили в годы Второй мировой войны, для нас Великой Отечественной.
Разумеется, никто из претендующих на кресла в Европарламенте, на пропуск в Белый дом, или на места в Национальной ассамблее Франции не будет открыто признаваться в том, что он является приверженцем фашизма. Но идеологемы, принципы, лозунги берутся те же самые. И именно по сути того, что произносится, вычленяя суть из расплывчатых формулировок программы каждой фашистской партии, легко определить, каким традициям и именам она наследует.
— Левый "Новый народный фронт" называют единственно верным левым. Действительно ли это прорыв левых идей в стране?
— Нет. "Народный фронт" давно запятнал себя сотрудничеством с правящим классом, классовым дезертирством. Тут можно вспомнить предыдущую версию "Народного Фронта", который в 30-е годы тоже вывешивал лозунг "Остановить фашизм, не допустить фашизацию", именно этот "Народный фронт", по большому счёту, передал ключи от Франции маршалу Петену, коллаборационистскому режиму Виши, и новым немецким правителям — гитлеровцам.
Сегодняшняя попытка надуть точно такой же пузырь мало чем отличается содержательно. Участники этого так называемого "Народного фронта" — это крайне разношёрстная толпа. Каждый из них напрямую ответственен за дискредитацию коммунистической, социалистической повестки в глазах избирателей. Здесь можно вспомнить и Социалистическую партию Франции, можно вспомнить французских коммунистов, можно вспомнить непокорённую Францию Меланшона — все они "хороши", и все они теряют проценты голосов. Все они объединены сегодня в первую очередь страхом перед рассасывающейся популярностью каждой из этих партий. Их публичная программа — то, что они обнародовали в предварительном виде на прошлой неделе — в общем подтверждает мои слова. Там как обычно у левоватых розоватых европейских социал-демократов очень много воды и крайне абстрактных формулировок.
Там говорится о создании неких "комиссариатов равенства", которые следили бы за соблюдением справедливости в современной жизни. Там между делом говорится о том, что "Народный фронт", если придёт к власти, поддержит и продолжит политику на вооружение режима на Украине и будет полностью соучаствовать в том, что делает НАТО на этом направлении. Там нет никаких радикально новых моментов, которые должны были бы привлечь на сторону этого "Народного фронта" человека, испытывающего серьёзный кризис и переживающего серьёзную разочарованность во Франции. Поэтому, мне кажется, сейчас "Народный фронт" выполняет роль своеобразного статиста, что и раньше происходило, для абсолютно обанкротившейся правящей партии, уже более не правящей в том смысле, что она пережила двойной разгром: сначала на европарламентских выборах, а сейчас, в первом туре домашних парламентских выборов, партия Макрона.
Но Макрону необходимо плечо поддержки. И вообще, вся эта история с досрочными выборами — я убеждён — затеяна им для того, чтобы очень спешно закрепить, снять все имеющиеся вопросы к политической системе в преддверии намеченного на 9-11 июля саммита НАТО в Вашингтоне. Точно такой же логикой руководствуется сосед Франции — в Великобритании досрочные выборы Сунака. И чем бы они ни закончились, даже если это приведёт к сокрушительному провалу консерваторов, на горизонте маячат такие лейбористы Великобритании, что им может позавидовать любая Маргарет Тэтчер.
Соответственно, это выборы между шилом и мылом, как всегда проходят выборы в буржуазной системе, особенно если она находится накануне большой войны. И неважно, кто в итоге сформирует правящую коалицию: во Франции, в Британии или в Германии — все эти правые, условно левые, или какие-то другие партии будут поддерживать уже начатый и давно проводящийся курс.
Кстати, в Соединённых Штатах то же самое. И поэтому всё наше упование на то, что Трамп придёт — порядок наведёт, это упование очень легкомысленное, на мой взгляд, и недальновидное. Ничего не поменяется. Победит "Народный фронт" во Франции — ничего не поменяется. Фашисты Ле Пен придут к власти — ничего не поменяется. Будет усилен курс на милитаризацию, расширение военных бюджетов и продолжение углублённого сотрудничества с Североатлантическим альянсом.
— А то, что у правых в основе предвыборной платформы суверенитет государства и отрицание зависимости от чиновников ЕС — ведёт ли это к развалу ЕС, или к выходу Франции?
— Я сомневаюсь, что это ведёт к выходу Франции откуда бы то ни было. Тезисы могут озвучиваться какие угодно. Я помню, разговаривал с лидером греческих фашистов — партия Золотая заря — он сейчас в тюрьме находится уже не первый год, но в 2012 году мы записывали с ним интервью когда он был на свободе. И это было перед выборами. И тогда тоже выдвигались лозунги о том, что мы разорвём сотрудничество с евротройкой, с Брюсселем порвём все каналы связи, мы выйдем из НАТО и так далее. Но когда я в ходе интервью спросил — вы серьёзно хотите выйти из НАТО, вы готовы пойти дальше декларативных заявлений? — мне было сказано: мы хотим быть, как Куба, потому что посмотрите, на Кубе есть и китайское, и российское присутствие, в том числе военное, и в то же время американская база Гуантамано.
Мне кажется, это очень показательный разговор, много объясняющий, как устроено мышление европейских правых. Никто никуда выходить всерьёз не собирается, потому что эти партии буржуазные, и они отстаивают интересы в первую очередь не массового избирателя, а интересы капиталистов, учредивших эти партии и финансирующих их. И до тех пор, пока капиталистам выгодно находиться внутри Евросоюза, и эксплуатировать вот так сообща как собственную европейскую домашнюю рабочую силу, так и рабочих снаружи, и рынки сырья и капитала снаружи, до тех пор никаких резких движений со стороны французских, немецких или британских капиталистов ожидать не следует. Никто там ничего не развалит, и ничего чрезвычайного там не произойдёт — это всё предвыборная болтовня.