Складывается впечатление, что в Кремле не знают, как ответить на сложившуюся вокруг ЗАЭС ситуацию – обстрелы продолжаются, срочные заседания ООН созываются, предупреждения делаются, но ситуация усугубляется с каждым днем. Возможно, делается ставка на миссию МАГАТЭ, которая скоро должна прибыть на станцию через территорию, подконтрольную Украине, но в целом ситуация от этого не меняется — так где же пресловутые "красные линии", которые нельзя пересекать? Своим экспертным мнением об этом с Накануне.RU поделился политолог Максим Жаров.
— В последнее время термин "красные линии" стал очень расхожий, и, к сожалению, российские власти никак не помечают эти красные линии. Они их обозначают словесными интервенциями, но за словесными интервенциями не следует каких-то конкретных действий в случае нарушения.
Киев обстреливает ЗАЭС регулярно, каждый день — никаких последствий за это он не несёт. Есть только словесные интервенции на этот счёт. Как бы там ни называли происходящее — ядерный терроризм, ядерный шантаж — за этими словами не следует практических действий.
Поэтому от того, знают ли управляющие Украины — Великобритания и США — об этих красных линиях или не знают, ситуация в принципе не меняется, поскольку, как мы видим, американский Госдеп настаивает на своей точке зрения — что Россия должна передать электростанцию Украине и организовать вокруг неё демилитаризованную зону.
Миссия МАГАТЭ в этом плане видится как такой ледокол, который позволит разрушить эту неопределённость, которая сложилась вокруг ЗАЭС. Она связана с тем, что Россия должна как-то практически отреагировать на все эти попытки создания демилитаризованной зоны. Если таких практических действий по обозначению красных линий Кремль не предложит и не предпримет, то, к сожалению, мы увидим этот ядерный шантаж в совсем уже экстремальном варианте.
Есть мнение, что миссия МАГАТЭ, как и миссия ОБСЕ на Донбассе, приведёт к провокациям, и тут защититься можно только установив жёсткий технический контроль за сотрудниками миссии, прибывающими на станцию, и в случае установки каких-либо приборов, которые не являются приборами дозиметрического и радиологического контроля, жёстко ставить вопрос о том, что это не сотрудники МАГАТЭ, а определённого рода сотрудники иностранных спецслужб. Опыт с миссией ОБСЕ показывает, что если не обозначать, что ведётся шпионаж под прикрытием гуманитарной миссии, то этот шпионаж будет приобретать всё более и более вызывающие формы. Ведь миссия ОБСЕ на Донбассе, если брать период с начала СВО, занималась целеуказанием для украинских войск, она предоставляла транспорт под символикой ОБСЕ для украинских войск, и этот транспорт с символикой используется до сих пор.
Поэтому с миссией МАГАТЭ может случиться такая же вещь, что и с миссией ОБСЕ, тем более, что этот ядерный шантаж может быть сейчас реализован в очень тонко провокационной форме, в том числе и с использованием сотрудников миссии, которые, как руководство МАГАТЭ утверждает, должны будут на постоянной основе там находиться.
Но не будет ли воспринято Западом согласие Кремля на присутствие миссии МАГАТЭ как слабость? Тут надо будет смотреть, на каких условиях это будет происходить. На мой взгляд, как и в случае с газовыми делами, отключениями европейцев от российского газа — речь идёт о попытке сохранить контракты, в данном случае контракты "Росатома", поскольку мы занимаем одно из первых мест в мировой ядерной энергетике, поэтому, я думаю, здесь вопрос слабости или не слабости будет заключаться в том, что будет с действующими иностранными контрактами "Росатома".
Поэтому, если подытожить, красные линии живы. Но их нужно обозначать на практике. От слов нужно переходить к делу. Если нарушены ранее обозначенные красные линии, должны быть последствия для тех, кто эти красные линии нарушил. Если практических последствий не происходит, враг начинает наглеть и шантажировать уже в более серьёзном, более радикальном варианте.