"Слово не воробей", "что написано пером — не высечь топором" — мы часто слышим и сами говорим прошитые на подкорке, казалось бы, ничего не значащие "присказки" и "поговорки", а, между тем, многие из них имеют аналоги в иностранных языках, только смысл или форма крылатой фразы может кардинально разниться, показывая отличия в характере наций. Более того, за каждой "заезженной" мудростью стоит целая история, посыл, мироощущение цивилизации, но мы же не любим придираться к словам, оставляя эту область исследований фольклористам и филологам. А зря, ведь понимание ментального и духовного способно помочь с материальным — в построении финансовых связей и даже экономических стратегий. В своей новой книге экономист Никита Кричевский придирается не только к словам, но и к былям, сказкам и сказам, пытаясь доискаться в них — что же такое "русская душа", в чем ее секрет и как можно через речевые коммуникации познать историю нашей ментальности. Автора волнует, откуда у нас такое своеобразное отношение к деньгам, почему сребролюбие всегда было презираемо, а поиск истины для архетипических персонажей, ищущих просветления, становился смыслом любого похода "за тридевять земель". Подробнее — в рубрике "Книжный клуб".
Можно скептически смотреть на саму возможность в наше время глобализма иметь свой особый путь, национальные черты и свойственные только нам характеристики. Но если разбирать такие "родовые травмы", как, например, коррупция, то извечная проблема, оказывается, находит отражение в поговорках, показывающих общее отношение к власти и к тому, что "царского да барского украсть не грешно". То есть глубинно, как пишет Кричевский, это порыв "разгрузить элиту от нечестно нажитого". В персидском варианте многих поговорок про воровство, а мы, находясь между Востоком и Западом, в языковой среде поговорок являем собой "микс" словесных формул с местным колоритом — нет градации, у кого лучше красть, у своих или тех, кто выше рангом, у нас же здесь чуть ли не легитимизация экспроприации у богатых. И так было всегда, и в царское время, а советское — тем более подарило нам Юрия Деточкина, который хоть и виноват, но он не виноват.
Однако коррупция, повсеместная и в особо крупных размерах, в наше время ярмо как раз-таки богатых, а не бедных, и неужели вот таким образом и среди чиновничества проявляется недоверие к высшей власти, у которой и воруют, и переводят деньги за границу, тем самым выражая свой протест? Спорно, но интересно.
Вообще же жадность и стяжательство — не суть русского менталитета, хотя в 90-ые в это уверовали многие жулики, которые хвалились такими своими финансовыми схемами, мол, сколько и как они смогли украсть из бюджета, пишет Никита Кричевский. Ведь и до сих пор олигархи у глубинного народа вызывают отторжение, неприятие, а не восхищение и подражание. А все почему? Автор считает, что главное устремление у нас — это справедливость. И убедиться в этом можно, заглянув в исконно русские сказки. Да, автор не скрывает, что многие сюжеты повторяются, в других странах детям рассказывают перед сном и про золотую рыбку, и про условного "Емелю" с его волшебной щукой, но углубляясь в детали, — в книге Кричевского представлены разные версии одних и тех же сказок, — можно воочию убедиться, что менталитет накладывает свой узнаваемый отпечаток.
Золотая рыбка в Индии — это, например, один из богов, у нас нет — скорее, слепая удача? В европейском варианте "камбала". Метафизически Пушкин верно угадал, пересказывая нашу старую сказку, он назвал ее "Сказкой о рыбаке и рыбке", в русском варианте "старик со старухой" вовсе не пара "пенсионеров", а нечто единое целое, это сказка о дуальности человека, борьбе между духовным (стариком) и материальным (старухой), и борьба происходит в душе именно старика, о чем говорят многие элементы повествования. В иностранных аналогах глубокого смысла нет, у нас же на "острове Буяне" происходит не рыбалка, а поиск истины. А когда дед бросает невод в "море-океан", он пытается найти просветление в нирване. И мораль истории четко показывает устремления русского человека к справедливости.
Или вот, например, практически не имеющая аналогов история об оборотне Царевне-лягушке. Основная линия держится на том, что Василиса все делала сама, своими руками — и пряла, и пекла, а потом и различные чудеса на пиру выделывала, симпатия читателей на ее стороне. А почему? Таков народный вердикт бюргерству, считает Никита Кричевский, богатые и знатные невесты становятся не милы искавшему их для сыновей царю.
"В Европе было бы наоборот — богатые и успешные сыновья успешно женились, а то, что вторые половинки оказались не очень рукастыми, решается наймом служанок, что до Василисы премудрой, то ее сожгли бы как ведьму. А у нас же все иначе — статус, богатство, положение — это хорошо, но тленно", — пишет автор.
Как итог, можно сказать, что хоть наши пословицы и поговорки часто и имеют западные или восточные аналоги, но отличаются все же большей глубиной, образностью и даже художественностью. А были и бажовские сказы, например, которые аналогов не имеют вообще, они плотно переплетены с историей страны. Кричевский показывает, как формировалось "уральское православие" из старообрядчества со всеми его течениями.
Главная повестка дня всегда под рукой – в нашем Telegram-канале.