Захар Прилепин – о новой книге, русской революции и "включившем свет" коронавирусе
Книжный клуб | В России | В бывшем СССР

Новая книга Захара Прилепина "Имя рек. 40 разговоров о главном" вышла в редакции Елены Шубиной, автор собрал 40 эпизодов из русской истории, над которыми стоит поразмыслить и "проспорить отведенное время", чтобы двигаться дальше, считает писатель.

В беседе с Накануне.RU Захар Прилепин назвал ключевым сюжетом в книге историю Октябрьской революции, вульгарное понимание которой он хотел бы исправить.

– Ваша новая книга "Имя рек" вышла в очень интересное для страны и мира время, расскажите про ее актуальность?

– Сейчас происходят вещи, которые нам кажутся крайне важными и даже, возможно, видоизменяющими опыт человечества, – это все, что связано с вирусом. Но я пребываю в мрачной убежденности, что в сущности у человечества ничего не изменится. И даже то, что меняется, порождено не короновирусом, а нашим отношением к тем или иным базовым ценностям, таким как государственность, территория, география, дети, мужья и жены, исторические события – начиная с Древней Руси и от Гражданской войны в XX веке до Второй мировой. Все эти вещи являются определяющими.

Поэтому я написал такую книжку о сорока самых болезненных темах, которые в момент любого кризиса, в том числе и коронавируса, начинают действовать. Это гендерные вопросы, вопросы расизма, вопросы отношения национальностей, они лопаются и начинают приводить в невроз целые страны и континенты. Надо заранее определиться, что называется, с понятиями, эти проблемы проговорить, проспорить положенное время и потом уже быть к ним готовыми.

Таким образом, это книга о сорока важных темах, которые касаются русского бытия и русского будущего.

– Может ли стать коронакризис в будущем такой "важной темой", сорок первым эпизодом, грубо говоря?

– Эпизодов может быть сколько угодно, просто в книгу уместилось сорок. Хотя эти темы не соприкасаются друг с другом, но можно написать 41 тему как раз о том самом вирусе, хотя я не считаю его столь важным, ему уделяют ложное внимание.

Он просто высветил нас несколько по-новому, как будто "включил свет", и мы оказались со всей своей неразберихой в нашей квартире на свету, увидели, кто мы такие. Но в целом, дело не в вирусе, конечно.

– "Имя рек" – такое причудливое название, почему так назвали?

– Это игра слов. И у меня есть один текст в этой книге, касающийся названий рек, потому что в этимологии этих слов, названиях Волги и Оки и всех рек, имеющих "д" и "н" – Днепр, Дон, Дунай, – в этом есть глобальный смысл. Мы должны возвращаться к значению всех этих слов, чтобы понять, кто мы, откуда, с чем мы пришли, какие народы проходили через наши земли и чем мы обязаны друг другу. А с другой стороны, "имярек" – это форма подписи личного имени в старорусских документах, поэтому такая своеобразная игра слов получилась.

– Какой их этих 40 эпизодов, так скажем, ваш любимый, может быть, даже ключевой?

– Меня особенно, скрывать не стану, волнует история революций 1917 года, особенно Октябрьская революция, потому что мы, так или иначе, опять стоим перед теми же самыми проблемами, которые тогда революция высветила. Тут и разница между богатыми и бедными, и новый колониализм. Те вопросы, которые тогда были разрешены, возможно, и варварским способом, они опять назрели.

До сих пор действует вульгарное восприятие революции 1917 года, которое в России, к несчастью, разделяется и радикально правыми националистическими идеологами, и либеральными идеологами, и отчасти, увы, и нашей Церковью. Я его считаю вредным. Потому что это великое деяние в истории человечества, совершенное идеалистами. Да, с чудовищными ошибками, да, может быть, с чудовищными злодеяниями, но, в целом, имевшее крайне благотворное влияние на судьбы мира.

Вот я заново все это пересматриваю, в том числе разнообразные глупости о том, что "распад Советского Союза был заложен большевиками", все эти вещи нужно заново для молодых людей проговаривать и показывать им реальную ситуацию.

Другой вопрос – это русско-украинские отношения, они полнятся тоже разнообразными глупыми фейками, которые напридумывали наши прекрасные родственные украинские историки. Тоже приходится это проговаривать, какие-то вещи опять показывать, что там было в Древней Руси, что было в Средние века, что было в 1917 году. Ставить для людей все на свои места. И выясняется, что событие какой-нибудь эпохи Святослава имеет прямое отношение к нашей сегодняшней действительности. Одним кажется, что все это неважно, а на самом деле важно. И более того, абсолютно актуально и своевременно.

– Какие выводы вы сделали, когда вот так переосознавали историю нашей страны, пришло ли какое-то понимание России, которую, как говорят, "умом не понять"?

– Никаких выводов я не сделал, потому что "история России" – это не окончательный процесс, имеющий какое-то завершение, это форма жизни. Такая же форма жизни, как наша семья, как воспитание детей, как жизнь со своей женщиной или со своим мужчиной, как творчество, как свет Солнца. Это все постоянный процесс, мы должны находиться в нем непрестанно. Мы должны думать о Родине, думать о поэзии, думать о вечном, думать о святом, о Боге. Это просто процесс размышления, зафиксированный на какой-то момент.

Но тем не менее, конечно же, один из выводов простейших – о том, что никакой в сущности истории, тем более "прогресса", нет, мы всегда находимся в одной и той же точке и разрешаем одни и те же вопросы. Потому что и для IX века, и для XIII века, для XV и для XIX все те же самые проблемы стояли на повестке дня – в отношении русских и всех народов, которые строят свою государственность, взаимоотношения России и Запада, отношение к русскому слову, к православию.

Это те вещи, которые всегда важны для русского человека и которые никогда не надо забывать, всякий раз на новом этапе их нужно отстаивать, об этом, собственно, и речь – об отстаивании извечного русского и неотъемлемого. А все эти сказки о прогрессе – это для бедных разумом, никакого прогресса в сущности нет, по крайней мере, в самых главных вещах.

– Но прогресс должен быть, или это нормально, что его у нас нет?

– Нет, это нормально. Прогресс приближает нас к апокалипсису. Чем стремительней мы несемся вперед, тем скорей будет страшный суд, поэтому Россия, как учат нас некоторые коллеги современные, "ходит по кругу" и совершает одни и те же ошибки, мол, у нас то застой, то оттепель, то опять тоталитаризм, то застой и потом революция. Но это хождение по кругу меня вполне устраивает, потому что пока все европейские нации идут вперед на пути к прогрессу и апокалипсису, мы ходим по кругу, и апокалипсиса вследствие этого избежим.

– По спирали бесконечности ходим?

– Да.